Если ты игрок, то обязан знать, как заработать

 
   Актриса, певица, трижды мама и начинающая бизнес-леди Екатерина Волкова рассказала нам о таинственной энергии денег, нюансах стартапа и особенностях эпохи маркетинга...

   Интервьюер: Прежде чем говорить о бизнесе, ответьте на вопрос: зачем вам это? Ведь вы творческий человек, по собственному признанию, далёкий от денег. Не боитесь, что не получится?
   Екатерина Волкова: Я стараюсь ко всему относиться легко. И к деньгам, которые являются результатом любого бизнеса, в том числе. Они приходят, уходят, подпитывают и опустошают – такой круговорот купюр в природе. Нельзя чахнуть над деньгами, как царь Кощей над златом, иначе они будут тебя бояться, обходить стороной. Ещё Бог велел делиться с теми, кому деньги нужнее. Знаете, занятие благотворительностью приносит мне больше морального удовольствия, чем съёмки в сериалах, на которые я, кстати, соглашаюсь лишь потому, что денег нет. И прав тот, кто сказал, что творчество заканчивается там, где начинается зарабатывание. Но таковы мои условия – я одна, и у меня трое детей. Не время вставать в неприступную позу.

   Интервьюер: Однако российский зритель уверен, что актёры много зарабатывают. Или это убеждение, навязанное СМИ?

   Е.В.: Ну это смотря какие актёры и смотря где. Гонорары наших артистов копеечные, если только это не подработка на корпоративах. На Западе лицедейством действительно можно заработать, у нас – нереально, потому что адекватной мировому рынку российской киноиндустрии просто не существует.

   Интервьюер: И Вы запустили собственную линию одежды. Неужели это проще и перспективнее лицедейства?

   Е.В.: Это разные вещи. Прежде чем её запустить, я считала, продумывала, читала умные книги по маркетингу и продвижению бренда в Интернете. Ведь я вообще не в теме была! Готовилась. Волновалась. И вот наконец появилась моя Volka.

   Мы даже выступили в Барселоне на всемирной выставке байеров, и европейская публика проявила к нам интерес. Однако мне потом объяснили, что иметь свой бренд одежды, поддерживать и развивать его может себе позволить только очень богатый человек. Или жена очень богатого человека. Коллекции, показы – это всё бешеных денег стоит. Но я не отчаиваюсь, ищу партнёров и надеюсь, что проект всё же превратится из творческого в коммерческий.

   Интервьюер: А интернет-сайт детской одежды – какова его судьба?
  Е.В.: Он жив. Мы его придумали вместе с подругами. У всех же дети, которые растут, пачкаются, на голове стоят. И хочется, чтобы одежда была недорогой, удобной, из натуральных материалов и, конечно, красивой. Хотя красота – это такая русская история; в Европе, например, более актуальна практичность, простота. В любом случае вещи мы покупаем в Италии и продаём через сайт.

   Интервьюер: Успешно?

   Е.В.: Вам честно сказать? Пока не очень. Им заниматься нужно, а у меня времени нет. А может быть, я просто потомственный бессребреник.

   Интервьюер: Почему потомственный?

   Е.В: Потому что мама мне всегда говорит: «Не трать деньги, откладывай на чёрный день», – и мне кажется, это неправильная установка. Что хорошего получится из разговоров про чёрный день? Ещё мама любит вспоминать, что я не заработала на большую квартиру… Зато я жила и ни от кого не зависела: сколько зарабатывала, столько и тратила. Я хочу жить здесь и сейчас, а не копить на потом. Поэтому, наверное, и потомственный!

   Интервьюер: Существует теория, согласно которой наши отношения с деньгами, успех в бизнесе – генетическая штука. И прежде чем винить себя в неудачах, стоит покопаться в судьбах предков…

   Е.В.: Возможно. Во многих по-прежнему живут рабы. Я недавно была во французском посольстве –
простояла три часа на морозе в очереди за визой, разве это нормально? Мало того что надо собрать кучу справок, так ещё и на улице мёрзнуть. И я туда не отдыхать еду, а на съёмки.

   Да, отменить визовый режим пока нереально, но можно же сделать хотя бы процесс получения визы более комфортным. И уважение к гражданам – это не ЧМ по футболу, а такие вот мелочи. А сколько кабинетов нужно пройти, чтобы получить пособие на детей! И где взять время, если ты работаешь?

   Мне кажется, всю эту бюрократию развели потому, что считают – раз ты сама зарабатываешь, зачем тебе государственные деньги?

   Интервьюер: Но никто ведь особо и не возмущается. Ну между собой поохают и забудут – проще заработать, чем в очередях стоять.

   Е.В.: Потому что мы такие «терпилы». Да и кому жаловаться – чиновники на морозе за визами не стоят. И троих детей на пособие не растят. Русские люди столько лет жили в страхе, что по-другому уже просто не могут. Есть такой эксперимент, когда блох сажают в банку. А блохи – они же прыгают. Банку накрывают крышкой, блошки понимают, что выпрыгнуть не получится, и даже, когда крышку снимают, сидят смирно на месте. Страх воспитывается. Девятиэтажки эти страшные для кого строились? Для рабов.

   Мы приезжаем в Европу и понимаем, что у нас всё по-прежнему убого. Как в казармах. Мы терпим и… смеёмся. Государство нам палки в колеса ставит, а мы анекдоты придумываем. Впрочем, так всегда было...

   Интервьюер: Какую позицию по отношению к деньгам Вы стремитесь воспитать в своих детях – интеллигентного скромняги или акулы бизнеса?

   Е.В.: Как вам объяснить… Вот была русская литература, на смену ей пришла советская, и сопротивляться было бессмысленно. Сейчас наступило время маркетинга, и нужно отдавать дань этому времени. Если ты игрок, то обязан знать, как заработать. Причём это не исключает интеллигентности, а является скорее её новым, современным прочтением. Что касается денег, я не хочу, чтобы мои дети были халявщиками. Пусть они сами заработают первые деньги и потратят их, как им нравится. Хочется, чтобы они были экономически подкованными и научились играть в денежные игры.

   Интервьюер: В одном из интервью Вы говорили, что на 100% вкусили все прелести судьбы девушки-эмансипе. В частности, растите детей одна, а Лимонов – в свободном плавании. Сейчас ситуация изменилась?

   Е.В.: Нет. У Лимонова арестовывают даже гонорары, которые он получает за колонки в GQ. Но он с нами – приходит, гуляет с детьми. Он их любит, как умеет. И я прощаю. Потому что обиды – они нас поедают изнутри, перекрывают тот божественный канал, без которого человек творческий погибает.

   Интервьюер: Может быть, не стоило всё на себя взваливать? Прикинулись бы слабой женщиной…

   Е.В.: Наверное, вы правы… Но играть в кадре оказалось проще, чем в жизни. Потом, понимаете, мужчине в нашей стране вообще сложно реализоваться. Я не про Москву говорю, а про Россию – цивилизация у нас заканчивается за пределами МКАДа. Мы ничего не производим, а быть звёздами и миллионерами у всех сразу не получится. Отсюда пресловутый когнитивный диссонанс и пьянство. В русских вообще очень много зависти, нам непременно нужно доказать, что мы самые крутые – вспомним «Евровидение» в Москве или экстаз вокруг подготовки к Олимпиаде. А это ведь такой моветон, так неприлично.

   Интервьюер: Вы любите говорить: «Сейчас тенденция такая, когда женщина всё на себе тащит». Может быть, мы сами в этом виноваты? Захотели играть с мужчинами на равных…

   Е.В.: Сермяжная правда! Женщина, к сожалению, действительно слишком много на себя взяла, и гендерный баланс нарушился. Причём в России эмансипация в её чистом виде не прижилась, зато стала развиваться по новым правилам: когда ты пашешь и на работе, и дома, а денег всё равно меньше получаешь. Мы стали работать, но не научились зарабатывать.

   Интервьюер: Мне кажется, есть ещё один вариант эмансипации по-русски: когда девушка хочет выйти замуж за богатого человека, спрятаться за его могучую спину и в то же время делать то, что ей хочется, бизнесом заниматься, петь... Такое смешение восточной и западной моделей.

   Е.В.: Отчего опять получается «евразия». (Смеётся.) А если вернуться к первому варианту развития событий, то среднестатистический русский мужчина, как только понимает, что может переложить на тебя часть обязанностей и обязательств, немедленно этим пользуется, – садится на шею и начинает мечтать. Женщина гораздо сильнее, в ней больше земного, бытового – того, что помогает и самой выжить, и мужика вытащить, и детей вырастить.

   Иметь свой бренд одежды, поддерживать и развивать его может себе позволить только очень богатый человек. Или жена очень богатого человека.

   Творчество заканчивается там, где начинается зарабатывание. Но таковы мои условия – я одна, и у меня трое детей. Не время вставать в неприступную позу.